Двоемыслие в деле Муравицкого: хроники “зрады”

Узник совести Василий Муравицкий

Каждое заседание Королевского районного суда города Житомира по делу узника совести Василия Муравицкого открывает новую грань репрессивного механизма. Ранее отмечалось, каким образом подавляется любая форма диалога в обществе, вызывается страх высказывать свои мысли публично; как взращивается стукачество; как полной абсурдностью ситуации подавляется любая воля к жизни, а человек погружается в себя и уже бессилен перед кровавым спектаклем, который разыгрывается у него на глазах. Теперь же пришел черед для аллюзий на произведения Дж. Оруэлла.

Заседание 1 июня снова началось из прений по поводу языка используемого сторонами процесса. В начале судебного заседания прокурор подал ходатайство с требованием привлечь адвоката Андрея Гожего к дисциплинарной ответственности за использование русского языка (в т.ч. лишение права на занятие адвокатской деятельностью) и обязать защитника перейти на государственный язык. Суд разрешил адвокату выступать на том языке, на котором он желает. Кстати УПК обязывает выступать в суде на государственном языке только прокурора и судей. Но все-таки языковые споры помогли прояснить позицию обвинения. Как известно, прокурор обязан переводить на государственный язык абсолютно все документы предоставляемые суду. Перевод прилагается к оригиналу. Однако обвинение заставило суд выслушивать какие-то журналистике статьи на иностранном языке не прилагая перевода, как того требует УПК. Наконец он пояснил суду, что не переводил тексты статей, приписываемых В. Муравицкому потому, что они являются обстоятельствами преступления. Поэтому  нельзя подавать суду обстоятельства в измененном виде. С одной стороны, кажется, что прокурор совершил очередное открытие в юридической науке. А с другой – тексты являются продуктами мыслительной деятельности. Выходит, что  В. Муравицкий совершил какое-то мыслепреступление и эти тексты являются обстоятельствами его совершения. Всё как у Дж. Оруэлла. Только с этой точки зрения становится понятна позиция обвинения. Да, и прокурор Вадим Левченко сам, таким образом, подтвердил двуязычие в стране, пользуясь тем, что русский все знают и понимают. А если бы тексты были на китайском? То Левченко читал бы китайский вариант… без перевода… ссылаясь, что “обстоятельства нельзя изменять”.

Прокурор Левченко не унимался и, как с цепи сорвавшийся пёс, требовал наказания для адвоката Гожего. За то, что защитник считает доказательства не достоверными, за то, что продолжает говорить по-русски, за то, что задаёт вопросы прокурору и указывает на ошибки и недочёты следствия… Суд все ходатайства обвинителя Левченко отклонил и посоветовал, при таких крупных проблемах с русским языком пользоваться услугами переводчика. Сам же защитник Гожый, разъяснил прокурору, что обвинитель не является непогрешимым Господом и сомневаться в достоверности поданных документов это право и обязанность защитника (ст.358 ч.3 УПК) требовать исключения таких материалов из уголовного дела. Суд, часть поданных доказательств вернул прокурору на “доработку”, вместо отклонения последних… такая вот лояльность к прокурору. А он ещё и обижается.

Важно отметить, что все тексты, предоставленные суду за три предыдущих заседания, не только не содержали состава преступления, что не раз подчеркивали адвокаты, но и давали читателю пищу для размышлений. А ведь это же мыслепреступление, а проще говоря – “зрада”! Не исключено, что именно поэтому конвой В. Муравицкого был усилен и больше, чем у Н. Савченко.

Обвинитель Вадим Левченко прилагал все усилия для того, чтобы доказать авторство Муравицкого. Он предоставил целых две автороведческих экспертизы, на каждую из которых было истрачено не менее десяти тысяч гривен бюджетных средств. Однако, эти экспертизы у защиты вызывали больше вопросов чем ответов, оказалось что следователь не смог перед экспертами поставить вопрос так, чтобы результат экспертизы внес хоть какую-то ясность. Например, эксперт из СБУ сама указала, что ей не были предоставлены бесспорные образцы письменной речи подозреваемого, с которыми следует сравнивать тексты. Но прокурор не может и мысли допустить, что он где-то что-то упустил. Если кто-то мыслит иначе, то он совершает  мыслепреступление, а иначе говоря – зрада!

Защитники Берещенко и Гожый

Неряшливость обвинения просматривалась в подаче каждого из доказательств. При предоставлении протоколов задержания и обыска, из которых неясно, при каких обстоятельствах происходило задержание, как изымался телефон, отказывался ли обвиняемый от предоставления правовой помощи? При предоставлении новых текстов, не указанных в обвинительном акте, которые следователь, без процедур обязательных для исполнения и записанных в  УПК, извлек из выносного жесткого диска и внутреннего жесткого диска компьютера, изъятых при обыске места жительства В. Муравицкого.  При подаче разных вариантов одного и того же текста, когда отсутствовала их сравнительная таблица. Не было и протокола идентификации (опознания) изображений. Для полноты картины прокурору осталось предоставить показания экспертов, которых он не привел в суд. Хотя на прошлом заседании было принято протокольное определение суда по этому поводу. Ну и, конечно, ждут своей очереди договора с российским работодателями, экспертиза содержания текстов и результаты негласных оперативно-розыскных мер. И никто не должен усомниться в правильности процессуальных действий стороны обвинения.  Если кто-то мыслит иначе, тон совершает  мыслепреступление, а иначе говоря – зрада!

Обвинитель Вадим Левченко

Конечно,  часть публики на заседании пришла поболеть за прокурора. Они вовсе не стремились разобраться в ситуации. Мотивация у них точно такая же, как и у героев Дж. Орвелла: «враги везде!» и «у нас идет война!». Невооруженным глазом, было заметно, как они тужились следить за чистотой своих мыслей и не забыть ни о войне, ни о врагах. К примеру, одна из «активисток» приставала к редактору «Патриота», пытаясь выяснить, не он ли Кот Баюн. Ведь без врага – никак. А для того, чтобы комфортней себя чувствовать, они принесли свои знамена, были парни в унифицированных футболках. Потому-то судебное заседание и показалось им очень скучным, и из полутора десятка болельщиков до конца досидело только два: кандидат-неудачник в депутаты от БПП Арушанян и его подруга.

Два порошенковца-неудачника Розенблат и Арушанян против Муравицкого

Будем помнить истину: нашей многострадальной земле может помочь не активное хождение по митингам и судам, а активное напряжение мысли. Неспособность государства отвечать на вызовы, которые озвучивают граждане, ведет к неминуемому краху. Дореволюционная (до 1917 года) интеллигенция, к примеру, считала правилом хорошего тона быть в оппозиции к правительству. Наш земляк Владимир Галактионович Короленко своим долгом положил выступать в защиту всех несправедливо заключенных и осужденных.

Служение реакции никогда никого ни к чему хорошему не приводило. Из-за интриг классического мастера «двоемыслия»  Азефа крах потерпели не только идеи партии эсеров, но и та идея, ради которой он совершал свои провокации и предательства на службе у охранки. Давайте вспомним недавний случай с Борисом Германом. По версии его адвоката, какой-то провокатор (Герман считает, что из контрразведки СБУ, по сути – новый Азеф) склонил его нанять человека для убийства российского журналиста. Вследствие такого «сотрудничества» Герман оказался без должности директора. Не лучше судьба и второго фигуранта, использованного СБУ как наживка. Своим участием в перформансе Аркадий Бабченко как журналист погиб.

В нашем городе тоже есть пример последствий слишком тесного общения с реакционными силами. Вспомним, как канал СК1 регулярно делал тенденциозные репортажи с судов Василия Муравицкого.

Суд-тройка

О судебном заседании от седьмого мая вышел сюжет, который отличался от предыдущих отсутствием обычных для провластных каналов штампов. Случайно или нет, но накануне очередного суда над Муравицким вечером задерживает налоговая полиция собственника канала Пухтаевича и канал меняет владельца. Журналистов СК1 на судебном заседании 1 июня уже не было. Канал “лёг” под БПП.

Кот Баюн